«Захвати Уолл-стрит» и другие подобные акции протеста на Западе наглядно демонстрируют нежелание общества мириться с грехами финансового сектора. Налогоплательщики, из кармана которых правительства берут деньги на спасение проблемных банков, пышут праведным гневом. Обвинения в коррумпированности, непрофессионализме, жадности и готовности пожертвовать общественными интересами ради личной выгоды уже изрядно подорвали и продолжают подрывать авторитет банкиров. При этом альтернатива традиционным финансовым институтам есть. Довольно быстрыми темпами (в среднем на 20% в год) развивается исламский банкинг, основанный на строгих этических принципах и глубоком здравом смысле. Способствуют этому и мигранты-мусульмане, которые отказываются пользоваться услугами обычных банков, и интерес академических исследователей к альтернативной модели предоставления финансовых услуг. Готовя этот материал, корреспондент «Своего Бизнеса» Дмитрий Кристофор пообщался с тремя известными на Западе экспертами, которые отметили, что исламский банкинг более устойчив (поскольку банкир и клиент соглашаются разделять не только доход, но и риски), а кроме того, он проще устроен и более прозрачен.
Исламские регламенты обращения с деньгами зародились в VII веке, но в конкретные коммерческие предложения начали оформляться лишь полвека назад. Финансовые институты, работающие по принципам исламского банкинга, появились в Египте и Пакистане в 1960-х годах, а самый первый исламский коммерческий банк — только в 1975 году в Дубае. Определенный импульс развитию отрасли придал нефтяной кризис 1973 года, который укрепил позиции мирового исламского движения. Вслед за ОАЭ исламские банки появились в Кувейте и Бахрейне, а несколько десятилетий назад банковское дело по законам шариата открыли для себя европейские страны.
Исламский банкинг, несмотря на свою молодость, куда ближе к исламу, чем к традиционному банковскому делу. Он представляет собой изящную комбинацию современной экономики и архаичного исламского права (шариата), на котором и основаны его основные принципы: отсутствие процентных ставок («риба»), абсолютная прозрачность финансовых сделок («гарар»), отсутствие спекуляции («майсир»), недопустимость инвестирования в запрещенные исламом виды производства или деятельности, именуемые «харам», обязательное обеспечение финансовых операций материальными активами и т.д.
За термином «риба» кроется вполне привычный заем под процент, что, по мнению исламских финансистов, означает извлечение прибыли из ничего. Согласно исламскому праву, деньги не могут производить себя сами, а также использоваться в рискованных сделках. Под определение «риба» попадает даже выпуск государственных ценных бумаг. Исламские финансисты не слишком терпимы и к традиционным банковским вкладам, которые, с их точки зрения, являются разновидностью «рибы» и вдобавок представляют собой пример неправильного вложения средств. Потому как деньги при первой удобной возможности должны быть инвестированы в активы. «Исламские принципы предписывают игрокам рынка быть конкурентоспособными и иметь надежные активы.
К примеру, торговля фьючерсами не соответствует ни первому, ни второму критерию, поэтому приравнивается к азартным играм, которые запрещены исламским правом. Исламские финансисты предпочтут вкладывать деньги во что-то реальное, а не приумножать их путем выдачи ссуды под проценты или с помощью спекуляций», — говорит Гассен Буслама, профессор Реймской школы менеджмента. По его мнению, исламский банкинг — прекрасная профилактика финансовых пузырей. Другая идея модели в том, что инвесторы распределяют между собой и прибыль, и убытки.
В итоге у исламских финансистов нет победителей и проигравших. Среди инструментов исламского банкинга есть и акции, но специальные: их доходность зависит только от объективного уровня риска. «Менее рискованные проекты будут более доходными и привлекут больше инвесторов. Все риски прозрачны, они максимально контролируются инвесторами», — поясняет Гассен Буслама.
По оценке Родни Уилсона, профессора Университета Дарема, на долю исламских банковских институтов приходится менее 1% мировых объемов финансовых транзакций. Селия Де Анка, директор Саудовско-Испанского центра исламской экономики и финансов (SCIEF), говорит о доле 2%, отмечая при этом, что в последние несколько лет объемы подобных транзакций растут в среднем на 20% в год. Гассен Буслама, ссылаясь на данные Deutsche Bank, оценивает объем операций в 2010 году в $939 млрд. и прогнозирует их рост до $1,8 трлн. в 2016-м. Если учесть, что в мире более 1,5 млрд. мусульман, то обороты исламского банкинга выглядят непропорционально скромными. Однако все опрошенные нами эксперты сходятся во мнении, что кризис (теперь уже не нефтяной, а финансовый) способствует популяризации исламского банкинга и стимулирует его рост. «С традиционными банками все сложнее работать, поэтому люди из западных стран с большим интересом изучают информацию об исламских банковских продуктах», — говорит Буслама.
Помимо стабильности западных потребителей привлекает этичность исламского банкинга. По мнению Селии Де Анка, исламская модель обеспечивает «развитие здорового сообщества, в котором можно увеличивать капитал без ущерба духовным ценностям». Родни Уилсон еще более категоричен: «Исламский банкинг прежде всего подразумевает справедливость, и лишь потом — извлечение выгоды. Эта модель — альтернатива для тех, кто не желает мириться с коррупцией и жадностью».
Хотя исламский банкинг руководствуется законами шариата, партнерам и клиентам не обязательно быть мусульманами. Например, американская компания General Electric в свое время успешно выпустила облигации в формате сукук, а немецкий Deutsche Bank открыл мусульманский инвестиционный фонд. «Многие британцы, разочаровавшись в традиционных банках, обращаются в исламские финансовые учреждения. Большинство из них не мусульмане», — отмечает Гассен Буслама. К слову, в Малайзии, мировом центре исламского банкинга, более 40% счетов в исламских банках принадлежат людям других религий.
К крупнейшим центрам исламских финансов в мире относятся также Лондон и Люксембург. По мнению экспертов, опрошенных «СБ», исламские банки легко преодолели финансовый кризис, хотя и никак не могли повлиять на его течение из-за малых масштабов деятельности. При этом нет никаких оснований говорить о том, что исламские банки живут в параллельном мире и не зависят от состояния глобальной экономики. В прошлом году глобальный индекс Dow Jones снизился на 10%, а шариатский (Dow Jones Islamic Market) — на 7%. Уилсон уверен, что исламская банковская модель не заменит традиционную, а вот профессор Де Анка считает, что сейчас для исламского банкинга самое время проявить себя. «Мировая экономика меняется, исламская финансовая система может стать основой нового финансового порядка, защитив мир от будущих кризисов», — говорит она.
Гассен Буслама добавляет: в отдаленной перспективе у исламского банкинга есть шанс стать конкурентной альтернативой традиционной модели, но только если он преодолеет региональные различия и выработает единую модель. Сейчас исламский банкинг представлен большим количеством разных вариаций: есть общие принципы, но единые стандарты на практике отсутствуют. «Последователи каждой из пяти существующих школ ислама трактуют нормы исламского права по-своему. К примеру, иначе составляются контракты или проверяются транзакции. Кроме того, в каждой стране исламские банки должны соответствовать и местным законам, которые также разнятся», — говорит Буслама. Например, малазийский подход гораздо более либерален по сравнению с тем, который принят в Саудовской Аравии.
В большинстве стран мира исламский банкинг являет собой некий микс законов шариата с классическим банковским делом, но в Иране реализуется в наиболее консервативном виде. И конечно, при попытке внедриться в западную финансовую систему исламские банки сталкиваются с ограничениями. «Необходимо модернизировать международные банковские нормы, поскольку исламский банкинг не может приспособиться к ним», — считает Гассен.
Минимальный набор требований к сотрудникам исламских банков — наличие финансового образования и знание религиозных норм. Подходящих специалистов на рынке не хватает, что сдерживает развитие отрасли. Другой, довольно неожиданный сдерживающий фактор — неготовность самих мусульман пользоваться услугами таких учреждений. «Потенциальные клиенты не хотят отходить от традиционных норм шариата. Приверженцы фундаментальных концепций стараются в принципе не открывать банковские счета», — рассказывает Селия Де Анка. Многие мусульмане причисляют к греховной «рибе» весь исламский банкинг. И, возможно, не без оснований. «Хотя исламские финансисты пытаются сделать так, чтобы их продукты соответствовали многовековым исламским традициям, на практике не все идеально», — замечает профессор Буслама. Тем не менее он уверен, что у исламской банковской системы хорошие перспективы. Среди его аргументов — «арабская весна», которая показала, что «в регионе начинается новая жизнь», и активность исламских банков на рынках Великобритании, Люксембурга и Франции. Такие глобальные игроки, как Citigroup, HSBC и BNP Paribas, уже создали дочерние структуры, работающие по принципам исламского банкинга, выпустили облигации, основали инвестиционные фонды. Родни Уилсон напоминает, что экономика таких стран, как Турция, Саудовская Аравия и Индонезия, находится в стадии роста, и они уже сейчас готовы поддержать развитие исламской банковской модели.
Родни Уилсон:
«Это альтернатива для тех, кто не желает мириться с коррупцией и жадностью».
Гассен Буслама:
«Исламские финансисты предпочтут вкладывать деньги во что-то реальное».
Селия Де Анка:
«Исламская финансовая система может защитить мир от будущих кризисов».
Первый современный институт исламского банкинга был создан в Египте в 1963 году доктором Ахмедом эль-Наггаром. В 1969 году была основана Организация исламского сотрудничества, участники которой ставят своей целью создание единого исламского рынка, в том числе и рынка финансовых услуг. В 1975 году в Джидде (Саудовская Аравия) был основан Исламский банк развития, вслед за ним — Исламский банк Дубая, Финансовый дом Кувейта и Исламский банк Бахрейна.
Беседовал Артем Пащук
Текст: Дмитрий Кристофор