Интервью с гендиректором «Сбербанк Страхование» Ханнесом Чопрой

Ханнес Чопра, гендиректор компании «Сбербанк Страхование» (стопроцентной «дочки» крупнейшего банка страны) прожил в России 13 лет и не чувствует себя чужаком: «Могу сойти за кавказца, никто особо не обращает внимания». Чопра — настоящий космополит: родился в Германии в семье профессора Боннского Университета —  выходца из Индии, женат на осетинке, его дети говорят на четырех языках — немецком, русском, английском и пенджаби. Страховая карьера Ханнеса начиналась в  компании Allianz, где его главной задачей была экспансия германского страховщика-гиганта  на развивающиеся рынки. Когда в 2001 году Allianz приобрел крупный пакет акций «Росно», Чопра возглавил проект трансформации этой российской компании, а в 2007 году стал ее гендиректором (после того, как Allianz выкупил все оставшиеся акции) и занимал этот пост до 2011 года. В 2012 году Ханнес начал собственный консалтинговый бизнес, а летом 2014-го возглавил проект «Сбербанк Страхование», созданный с нуля для продажи страховых услуг через отделения «Сбербанка». В новом проекте Ханнес видит себя реформатором консервативной и не слишком дружелюбной по отношению к потребителю отрасли.

В интервью, которое Ханнес Чопра дал основателю журнала «Свой Бизнес» Дмитрию Агарунову, он рассказывает о том, как новые технологии позволят потребителям экономить на страховке, об угрозе, нависшей над всеми страховыми компаниями, делится с нами своими мечтами о том, что страховка делает жизнь людей более надежной и позволяет сфокусироваться на мыслях о жизни,  а также приглашает основателей инновационных стартапов стать частью задуманной им экосистемы.

Ханнес,  расскажи немного о себе.

Я живу в России уже 13 лет. Мой переезд сюда был связан с моей работой в страховой группе Allianz. Мои родители родом из Индии. Отец иммигрировал в Германию в 1958 году как ученый. Несмотря на высокую конкуренцию, ему удалось с нуля выстроить карьеру на новом месте. Я родился уже в Германии, у меня есть брат и младшая сестра. Можно сказать, что я вырос в немецком обществе, но в индийском окружении. Индийское окружение включало в себя пищу, модели поведения, верования и ценности. Я даже одевался по-индийски, заматывался в шелк. Потом я приехал в Россию. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, одна из главных причин, которая позвала меня в Россию и заставила здесь остаться, было ощущение душевности русских людей. Они очень глубокие и духовные по сути, если вглядеться в них, копнуть поглубже. И это мне очень близко. Удивительно, но я в России чувствую себя гораздо меньше чужаком, чем в Германии.

А в Германии ощущал себя неместным, хотя родился там?

Да, периодически это случалось, я же внешне отличаюсь от местных. А в России могу сойти за кавказца, никто особо не обращает внимания. Я рос в Германии в 1970-е годы, когда люди с экзотической внешностью были исключением. Сейчас все уже, конечно, изменилось.

Когда я впервые оказался в Индии, я осознал, насколько расслабленным я себя чувствую. Потому что я действительно чувствовал, что сливаюсь с обществом. Я не был знаком с людьми, которые окружали меня, но мог просто погрузиться в среду и быть собой. Это заставило меня призадуматься над этим вопросом. Что же такое происходит в Германии?

А в России ты тоже сливаешься с обществом?

Да, в значительной степени, как и в Индии.

Ты неоднократно менял среду обитания, это всегда вызов. Что ты извлек для себя из этих трудностей и различий?

Немало. Это лейтмотив всей моей жизни, начиная с родителей, — все время попадать в разную среду, учиться у разных людей и размышлять об этом. Я был активистом международной студенческой организации, AIESEC. Благодаря AIESEC я много путешествовал в студенческие годы, общался с людьми из разных стран. Никогда не забуду те четыре месяца, что я провел в Корее, мне тогда было 22 или 23 года. Международный комитет AIESEC отправил меня продвигать организацию в Корее. Это был уникальный и очень сложный опыт.

Впервые в жизни мне было трудно найти общий язык с людьми. Когда ты спросил про извлеченные уроки, я сразу вспомнил этот опыт, потому что там все было непросто, начиная с языка. Очень немногие из тех, с кем я встречался, могли говорить по-английски, а я, естественно, совсем не знал корейского, а коммуникационные технологии еще не достигли современного уровня — у большинства людей не было мобильных телефонов и доступа в интернет.

Это был сложный период, но он вызвал у меня интерес. Думаю, интуитивно я сам искал подобные ситуации — когда я оказываюсь неизвестно где, и должен как-то во всем разобраться. И самый первый урок, который я извлек для себя – все мы, в конце концов, просто люди. Рано или поздно, с любым человеком можно установить какие-то взаимоотношения. Если копнуть чуть глубже и разобраться в мотивах и в том, что у людей на сердце, все люди более-менее одинаковые. Есть, конечно, какое-то различие в том, что для них важно. А так, где бы мы ни жили — в Корее, Индии, Германии, России, Киргизии или США, — все мы просто люди. Авраам Линкольн когда-то сказал: «Мне этот человек не нравится. Следовательно, мне нужно узнать его поближе». Когда я это прочитал, это застряло в моей голове, потому что именно к такому выводу привел меня мой опыт. Я не могу объяснить словами, что за барьер разделяет людей. Я изучаю себя и говорю себе: «Ну, ладно, может, есть во мне какой-то барьер. Может, кто-то мне нравится или не нравится. На самом деле, я просто мало стараюсь узнать другого человека, и он, в свою очередь, тоже. Если я вкладывал больше сил и действительно открывал себя человеку, чтобы установить с ним связь, по меньшей мере, он начинал мне больше нравиться. И это еще один важный урок, который я усвоил.

Я также научился больше доверять своему интуитивному ощущению, чем информации, которую я воспринимаю на поверхности. Для меня это большое достижение, и все мои путешествия и трудности, связанные с частой переменой стран и окружения, только укрепили во мне это чувство. Оказываясь в новой среде, новой стране, с новыми людьми, новым языком, испытываешь стресс от такого количества неизвестного. У меня вызывает большое восхищение Виктор Франкл. Он написал удивительные вещи. Есть у него одно высказывание, и я держу его на столе, как постоянное напоминание: «Между событием и нашей реакцией на него всегда есть промежуток времени. За это время мы выбираем, как реагировать. И именно здесь лежит наша свобода». Это означает, что мы сами решаем, как именно реагировать на импульс, который пришел к нам. Если идет дождь, это не означает, что я должен грустить. Дождь это просто факт.

В тот момент, когда я осознаю, что это факт, можно сказать, что я осознаю свою ответственность за дальнейшие действия. Особенно, когда дело касается людей в ситуациях типа нравится — не нравится. Всего лишь доля секунды между тем, что мы видим, и тем, как мы реагируем. Для меня это было очень мощным осознанием. И весьма полезным, ведь я очень эмоциональный человек. Это осознание помогает мне каждый день контролировать и направлять свои эмоции.

То есть мы сами несем ответственность за наши чувства, никто другой…

Именно, мы всегда сами принимаем решение, даже если ситуация действительно серьезная. Вот почему Виктор Франкл произвел на меня такое впечатление. Ведь этот человек находился в концлагере, и каждый день на его глазах происходили ужасы. И он это описывает. Он думал: «Как можно выжить в таких условиях? Мы потеряли надежду». И тогда он сделал это открытие.

Человеку в таких условиях удается понять: происходит что-то плохое, но именно я решаю, как буду к этому относиться, насколько поддамся ситуации, своим эмоциям. Позволю ли я эмоционально сломить себя или использую ситуацию, чтобы спастись. Мне кажется, это очень сильно.

Как черты твоей личности проявляются в профессиональной сфере, в бизнесе?

Я уже больше 20 лет в страховом бизнесе. По сути, большая часть моей профессиональной жизни посвящена страхованию и консалтингу. Для меня сама идея страхования – это социальная идея. Она состоит в том, чтобы предоставлять людям возможность полностью сосредоточиться на своей жизни. Мы, страховщики, управляем рисками, чтобы оптимизировать их. Каждый большой убыток распыляется на множество маленьких платежей. Это позволяет людям сфокусировать внимание на том, что для них действительно важно.

Возможно, вам кажется, что страховка вашего автомобиля обходится слишком дорого. Но как годовой взнос соотносится с полной стоимостью автомобиля? Вы платите за страхование в среднем 3-5% от цены машины. Зато, если вашу машину украдут, вы получаете компенсацию, размер которой соответствует полной стоимости автомобиля.

Для меня эта идея — проявление цивилизованной жизни. Да, страхование — это коммерческая деятельность, но для меня это социальный проект, потому что я всегда имею дело с людьми в самые трудные моменты их жизни. Именно это делает страховой бизнес таким привлекательным для меня.

Ты приехал в Россию как сотрудник Allianz, чтобы осваивать новый рынок?

Да, в 1996 году мы едва начали разворачивать присутствие Allianz в Восточной Европе и на других развивающихся рынках. Я пришел именно в тот момент начала экспансии, и это было удивительное время. Allianz стал прекрасной школой, где я многое узнал о менеджменте, о людях, о страховании и о себе как о руководителе.

Потом меня перевели в Россию, и это тоже был очень интересный момент. Я отвечал за развитие бизнеса на рынках развивающихся стран, и у нас был большой проект в России. В качестве акционера, не имеющего контрольного пакета, Allianz инвестировал в компанию «Росно», и это произошло в тот момент, когда во мне назрела необходимость перемен.

Я все время работал в головном офисе, занимаясь стратегией развития бизнеса, и мне необходим был глоток свежего воздуха. Тогда я читал книгу Джека Уэлча и находился под впечатлением от его подхода: ты придумываешь и представляешь проект, его утверждают, поручают тебе реализацию, ты идешь и делаешь.

Это был переломный момент — мы только что совершили самую крупную инвестицию в страховой бизнес России и стали первой международной страховой компанией, которая вошла в первую пятерку игроков на местном рынке. И я сказал себе: «Надо поехать туда и все сделать». Майкл Дикман, который в то время отвечал за бизнес Allianz в Восточной Европе, а позднее стал СЕО, меня поддержал: «Поезжай, поучись реальной жизни, нечего тут штаны просиживать». А Леонид Меламед, занимавший пост гендиректора «Росно», сделал мне предложение войти в его команду.

А чем тебя так привлек проект «Сбербанк Страхование», который ты возглавил три года назад?

Этот проект просто поразительный. «Сбербанк» – это мощный бренд, организация, у которой более 120 млн клиентов. И у них до сих пор не было дочерней компании, которая бы занималась рисковыми видами страхования. «Сбербанк» использовал свои каналы для продажи страховых продуктов, но это были не собственные продукты, а партнерские. Прежде, чем заняться рисковым страхованием, «Сбербанк» успел выйти на рынок страхования жизни, но это тоже произошло относительно недавно, три с половиной года назад.

Когда состоялись первые обсуждения, я был впечатлен: вот действительно возможность привести все к общему знаменателю. Это реальная миссия, сделать страхование доступным, демократичным и популярным. Так, чтобы каждый человек осознал, что страхование – это неотъемлемая часть цивилизованной жизни. Не раздумывай, просто оформи страховку.

Правильно ли я понимаю, что в России очень небольшое количество людей пользуются услугами страховых компаний?

Да, уровень проникновения страховых услуг очень низкий, один из самых низких в мире.

При том, что нам это нужно больше, чем другим, в нашей стране жизнь сопряжена с большими рисками, чем, например, в Германии…

Да, поэтому и нужно модернизировать этот процесс, сделать его более демократичным и открытым. Меня эта цель захватывает. Часть процесса демократизации и популяризации страхования – это полисы с заранее одобренным лимитом, которые можно продавать на месте, в любом отделении Сбербанка. Мы также сотрудничаем с Ростелекомом и другими партнерами. Оформление такого полиса занимает три минуты – и все, готово, вы застрахованы.

А по цене такой полис отличается от того, что предлагают ваши конкуренты?

Цены примерно одинаковые, потому что у всех страховых компаний риск один и тот же. Вероятность наступления страхового случая — это простая статистика. На цену полиса также влияет уровень издержек компании. Например, если оценка конкретного риска будет сделана специалистом, у вас не будет такой приемлемой цены, которая возможна в массовом продукте с относительно невысоким лимитом ответственности. Но для большинства людей эти стандартизованные лимиты достаточны. Все должно быть просто. Проблема страхового бизнеса в том, что у нас все непонятно, наш профессиональный язык для обычных людей – как шифровка.

Насколько такой массовый подход применим для страхования бизнеса?

У нас есть стандартизованные продукты для малого бизнеса, в которые включено страхование имущества, гражданской ответственности, перерыва в хозяйственной деятельности — например, у вас отключили электричество, и производство остановилось, мы покрываем возникшие убытки. По этому же полису мы можем застраховать до десяти ваших сотрудников от несчастного случая. Если бы вы выбрали не коробочный продукт, а пакет традиционных корпоративных договоров, весь процесс занял бы у вас несколько недель. При этом у 85% предприятий нет каких-либо особых запросов в том, что касается рисков и страховых сумм — для них чем проще, тем лучше.

Другой продукт, который называется «Страховое ателье», рассчитан на компании покрупнее. Это такой конструктор, где вы решаете: «Так, мне нужно застраховать имущества на 50 млн рублей. Но для моей гражданской ответственности мне не нужен такой высокий лимит, ведь у меня безопасный бизнес, я не рискую затопить кого-то или устроить пожар». Высокий лимит гражданской ответственности обычно нужен предприятиям общепита и аналогичным.

В «Страховом ателье» вы выбираете риски, лимиты, и получаете полис, составленный с учетом ваших индивидуальных потребностей. Если проводить аналогию, то коробочный продукт — это «зеленый коридор», на который приходится 85% всего потока клиентов. Если вас есть особый запрос, вы попадаете в «желтый коридор»: отправляете заявку онлайн, менеджер по работе с клиентами связывается с андеррайтером и уточняет для вас условия, лимиты и тарифы. Для оценки особо крупных или нестандартных рисков есть отдельная процедура, назовем ее «красный коридор» — здесь нам нужно два-три дня, чтобы произвести детальную оценку риска или затребовать какие-то документы.

Я сторонник оптимизации — весь процесс оформления полиса надо сделать проще, избавить клиента от бесконечной бумажной канители. И все должно быть в онлайне. Это важно как для компании, так и для моей личной миссии, чтобы мы продвигали и упрощали страхование, используя технологии и инновации. Будущее страховой отрасли зависит от трех факторов: инноваций, технологий и заботы о клиенте. Этот сдвиг парадигмы несет большие возможности, но для консервативных компаний представляет большую угрозу.

Для многих клиентов общение со страховой компанией неприятно. К нам обращаются вынужденно: например, у тебя есть машина, поэтому ты идешь покупать полис и через силу платишь за него. А профессионалы страхования зачастую просто ужасны в общении. Поэтому не надо удивляться, когда на наш рынок приходят внешние игроки и легко забирают у нас существенные звенья нашей цепочки ценности. Например, автосалоны или риэлторы добавляют страховой полис в пакет документов при заключении сделки. Клиенту теперь не приходится выбирать поставщика страховых услуг, сравнивать тарифы и оценивать надежность. А страховая компания перестает контактировать с конечным потребителем своих услуг, ее возможности ограничены, и можно сказать, ее дни сочтены. Неумение страховщиков общаться с клиентами ведет к тому, что наших клиентов уводят на другие платформы, в первую очередь цифровые. Тот, кто контролирует канал коммуникации — это может быть Google, Facebook или любая другая платформа, у которой есть лояльные пользователи — получает приоритетную возможность продавать любые продукты, в том числе страховку. Потребитель пойдет туда, потому что ему нравится, как с ним общаются. Для страховых компаний это означает разрушение привычной бизнес-модели.

Но ведь Google не занимается управлением рисками. Цифровая платформа может стать вашим каналом сбыта, будет продавать ваши полисы со своей наценкой?

Совершенно верно. Если это произойдет, наша деятельность сведется к техническому управлению рисками, все остальное сделает Google. Рано или поздно они скажут мне: «Мы в вас не нуждаемся, если вы не согласны на наши условия, у нас есть еще десять таких же страховщиков». Такая участь ожидает меня, если в своей цепочке ценности я ограничусь только непосредственно страховой деятельностью.

Тут есть еще один момент, который я хотел бы затронуть. К сожалению, страхование – это такой продукт, в котором восприятие ценности искажено, перевернуто с ног на голову. Чтобы вы почувствовали пользу страхования, с вами должна случиться какая-то беда. Момент истины – когда у вас проблемы, и вы требуете возместить ущерб. Это начало процесса, и он ужасно неприятен, с вас требуют кипы документов, и вы словно попадаете в замкнутый круг несчастья. А если с вами ничего не случилось, вы спрашиваете себя: «А за что я, собственно, платил?» В наше время, время технологий, инноваций, данных, когда все происходит моментально, такая модель долго не протянет, я в этом уверен. У нас есть выбор – или стать бездушной машиной для управления рисками, или заслужить преданность клиентов, создав для них «круг счастья», став, по сути, партнером для клиента. То есть я должен сказать клиенту: «Я хочу быть рядом с тобой во всех сферах твоей жизни, позволь мне окружить тебя заботой, снять с тебя все риски при любой возможности, когда ты учишься, путешествуешь, управляешь автомобилем или просто сидишь дома. Как я могу сделать твою жизнь более безопасной, не дожидаясь, пока наступит страховой случай?»

И как же?

В идеале мы перестаем быть чисто финансовым институтом и становимся поставщиком технологий, делающих вашу жизнь более безопасной. Например, в быту мы можем использовать технологии, лежащие в основе «умного дома»: датчики температуры в помещении, давления в трубах и т.п. Если в твоем доме показатели вышли за пределы нормы, ты тут же получаешь сообщение о том, что дома что-то не ладно.

Таким образом мы переходим на более высокий уровень отношений с клиентом, мы не просто гарантируем ему возмещение финансовых потерь, но еще и делаем его повседневную жизнь более предсказуемой и безопасной. У нас появляется больше точек соприкосновения. Даже если страховой случай не наступает, клиент чувствует, что ему предоставлены услуги, и он останется нашим клиентом.

Это шанс для нас, и я хотел бы изучать и развивать эту возможность. Мою задачу сильно облегчает тот факт, что моя компания входит в группу, которая всячески продвигает инновации, как это делает «Сбербанк». Также мне помогает то обстоятельство, что у меня молодой проект без большого портфеля ранее выданных полисов.

Почему портфель являлся бы помехой?

Использование телематики позволяет страховщику снижать собственные риски, за счет этого экономить, и переносить эту экономию на клиента, предлагая ему более выгодные условия. Это может стать огромным конкурентным преимуществом, но не каждая компания будет готова пойти на это.

Например, мы разработали новые условия автокаско, в соответствии с которыми клиент платит нам в зависимости от частоты использования автомобиля и проезжаемого расстояния. У тебя получается индивидуальный тариф: чем меньше ездишь, тем дешевле. Допустим, ты был моим клиентом, и в прошлом году заплатил мне 50 тыс. рублей. А в этом году перешел на новый продукт, и теперь платишь всего 25 тыс. рублей, поскольку пользуешься машиной не очень часто. Это справедливо, но что, если у меня таких клиентов миллионы? Это значит, что выручка моей компании сократится вдвое. Для крупной компании это большая проблема, мало кто захочет пожертвовать половиной оборота. А для меня, поскольку у нас молодая компания, это не проблема. Мы одержимы инновациями и руководствуемся принципом: «либо сделай что-то новое, либо не делай вообще». Наша отрасль созрела для кардинальных перемен и технологической трансформации. Если нам удастся построить экосистему с набором решений из области телематики, «умного дома» и «цифрового здоровья», у нас появится хороший шанс встряхнуть рынок.

Наш журнал читают десятки тысяч предпринимателей, среди них немало тех, кто занимается разработкой и внедрением инноваций, информационных технологий. Я думаю, многие были бы рады стать частью экосистемы, которую строит «дочка» крупнейшего банка в стране. Готов ли ты пригласить их к сотрудничеству?

Да, с удовольствием. Мы и сами находимся в активном поиске технологических партнеров, уже три раза проводили мероприятия для компаний, специализирующихся в сфере финансовых или страховых технологий. В прошлый раз мы проводили такое мероприятие совместно с Rusbase, а темой была технология блокчейн. Но мы всегда открыты для предложений. Если у вас есть идеи, пожалуйста, напишите нам. Мы отбираем интересные проекты, делаем презентации для инвесторов, и смотрим, с кем мы могли бы продолжить работу.

Куда направлять предложения?

На нашем сайте есть кнопка для обращения к руководству компании. Кстати, мы будем рады сотрудничеству с нами есть не только с теми, кто создает и внедряет революционные технологии, но и с любыми компаниями, деятельность которых так или иначе связана со страхованием. Это могут быть, например, сервис-центры по ремонту автомобилей, сюрвеерские компании, медицинские учреждения, внедрившие у себя интересные решения, такие как личный кабинет или мобильное приложение.

Сколько стартапов уже попало в ваше поле зрения?

На первое мероприятие было подано 140 заявок. После предварительного отбора осталось 30 — они делали презентации, а мы смотрели, какие идеи можно реализовать, в какие стоит инвестировать. Для меня это стало удивительным опытом еще и потому, что сейчас ситуация совсем иная, чем двадцать лет назад. Когда я начинал работать, было много причин выбрать карьеру в крупной компании, и одна из них – это передовые технологии. Корпорации управляли инновациями. Сегодня все по-другому. Вокруг нас много небольших, новаторских стартапов в сфере финансовых и страховых технологий, которые норовят нас подвинуть, и нам необходимо установить с ними отношения. А для меня лично еще важнее сохранить азарт и вдохновение стартапа в моей компании.

От чего сегодня зависит победа или поражение на рынке? О того, насколько быстро ты можешь вывести свой продукт на рынок, от уровня вовлеченности твоих сотрудников, от их преданности делу, от твоей ориентированности на клиентов, способности понимать их. Я считаю, что эти факторы имеют решающее значение в любой отрасли, и совершенно точно — в страховании. Поэтому мы поддерживаем стиль, близкий стартапу: открытое пространство, и я все время нахожусь в центре событий. У меня больше нет личного кабинета, я всегда доступен.

Среди тех проектов, которые были презентованы, какие-то показались тебе достойными реализации?

Да, мы сейчас тестируем телематическое устройство для автомобиля, которое напоминает наклейку. Оно крепится на лобовое стекло и с помощью GPS и беспроводного интернет-подключения позволяет отслеживать перемещения автомобиля. Я рассчитываю, что подобные устройства будут способствовать развитию страховых услуг, основанных на телематике.

Еще один проект, который мне очень интересен, позволяет автовладельцу, который обычно ездит по городу, покупать дополнительное покрытие для дальних поездок по мере необходимости. Вводишь в мобильном приложении пункт назначения, тебе предлагают оптимальный маршрут и дополнительные опции. Например, ты платишь 2000 рублей и на эти деньги сможешь два раза заправиться, пообедать по дороге, а также застраховать автомобиль на период поездки.

Я как потребитель сэкономлю за счет того, что редко совершаю дальние поездки?

Да, я скажу тебе: «Дима, я вижу, что у твоего автомобиля 80% пробега в черте города. Почему бы тебе не купить по очень хорошей цене страховку, которая будет действовать только во время поездок по городу? А для оставшихся 20%, когда ты поедешь за город, ты будешь докупать страховку отдельно».

Еще одна перспективная идея – устройство для быстрой проверки самочувствия. К нескольким точкам на теле прикладываются датчики, и на основе снятых показаний ты получаешь краткий отчет о состоянии твоего здоровья. И это тоже способ стать ближе к клиенту. Если ты неважно себя чувствуешь, не обязательно сразу идти к врачу, для начала можно пройти экспресс-проверку. У меня есть несколько идей, как это можно использовать, мы их пока еще тестируем. Но просто представь, ты можешь зайти в отделение банка, и там сотрудник бесплатно за пять минут проверит твое здоровье, просто в качестве дополнительной услуги. Мы не ждем пассивно, пока ты заболеешь, а предупреждаем тебя: «У тебя показатели не в норме, есть повод обратиться к врачу». Есть целый ряд возможностей, которые можно соединить в одно целое, добавить к нашему продукту.

Все эти идеи поразительны сами по себе, но они еще и стимулируют креативное мышление: как это можно использовать? Что это нам принесет? Есть ли что-то еще в бизнес-модели, что можно развить? Процесс разработки инноваций становится потрясающе интересным.

В начале нашего интервью ты рассказывал, как получал новый жизненный опыт, погружаясь в непривычную среду с незнакомым языком и обычаями. Но у тебя есть еще и другой опыт из той же области — ты женат на русской.

Да, я женат на прекрасной женщине, ее зовут Наташа. Она русская, с осетинскими корнями. Как считают мои родственники, она выглядит очень по-индийски. У нас двое мальчиков-близнецов, Радж и Самир, им по девять лет. Они растут сильными, целеустремленными и хотят достичь многого в жизни.

Насколько я помню, ты разговариваешь со своими детьми на немецком, а Наташа на русском…

Да, сейчас они говорят на четырех языках: дома на немецком и русском, в школе по-английски, потому что школа международная, а с моими родителями на пенджаби.

И знают все четыре языка на приличном уровне?

Немецким, русским и английским они владеют уверенно, пенджаби чуть похуже. Просто они не так часто видят моих родителей, как меня и Наташу. Мы не прикладываем никаких усилий, чтобы их обучить. Главное, что у них нет страха перед общением. Стоит им провести неделю с моими родителями, и их уровень владения пенджаби сразу улучшается.

Почему ты выбрал для своих детей международную школу, а не обычную русскую?

Я бы хотел, чтобы они легко смогли интегрироваться в другую образовательную систему, если мы снова сменим страну проживания. Это международная, общепризнанная система обучения, и переводить детей в другую школу в другой стране гораздо легче.

Еще одним важным моментом является то, что обучение ведется на английском, и это точно поможет им в дальнейшем образовании.

А ты не боишься, что утратят свою русскость?

Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но я сам рос в похожих условиях, и не утратил свою индийскость.

Ты ходил в простую немецкую школу?

Да, в простую. Мои родители потом признавались, что их беспокоило, что их дети будут отличаться от других детей в школе. Одновременно с этим они боялись, что мы потеряем связь со своей национальной культурой, оторвемся от корней, но этого не произошло. Мы ничего не потеряли, потому что культуру и традиции можно поддерживать дома. В итоге я остался индийцем, но моя национальная принадлежность не ограничивает меня. Я считаю себя и своих детей больше гражданами всего мира. И у них всегда сохранится их русская часть, немецкая часть, и пенджабская часть личности. Школа не может заставить их приобрести или потерять русскость. Это больше связано с языком и связями с национальным сообществом. Наша задача — обеспечивать им поддержку с разных сторон. Например, я занимаюсь с ними немецким, так как понимаю, что сейчас им необходимо учить грамматику. К ним ходит репетитор по русскому языку. Наташа регулярно смотрит с ними советские фильмы. Существует много способов установить связи со страной и ее культурой.

Расскажи, почему ты решил стать частью YPO.

YPO – это крупнейшая в мире организация руководителей компаний, CEO и предпринимателей, куда входит более 24 тыс. членов из более чем 140 стран. По моему мнению, это одна из самых мощных и влиятельных организаций в мире.

Обычно глубокая трансформация, реальные изменения, которые остаются на долгие годы, происходят незаметно. YPO – это как раз такая организация, которая приносит незаметные изменения, но именно это делает ее такой могущественной. YPO – это сообщество людей, которые верят, что учиться нужно всю жизнь. Они хотят с каждым днем совершенствоваться все дальше как руководители и как личности. Они верят в нетворкинг и считают, что если люди одного уровня держатся вместе, это устраняет барьеры и создает открытость, доверие и реальный обмен знаниями. Они также верят в социальное воздействие, в то, что бизнес – это нечто большее, чем коммерческая деятельность, он всегда оказывает влияние на общество.

В деятельности, которую мы ведем, я хотел бы выделить два самых важных предложения для наших членов. Первое – это организация различных уникальных, трансформирующих мероприятий, которые дают нашим участникам новую пищу для размышлений. Например, тренинг личностного роста, который мы провели совместно с негосударственным объединением слабовидящих «Диалоги в темноте», который проходил в полной темноте.

Или семинар, организованный совместно с индийским Институтом Веданты, когда его основатель, известный философ Свами Партасарати приехал в Москву и рассказал нам о древних знаниях Индии в контексте бизнес-семинара и специального семейного мероприятия. Так что спектр наших мероприятий очень широк.

Другой важный аспект – это форум, группа из 6-9 членов, которая собирается регулярно раз в месяц на 4-5 часов, чтобы поделиться друг с другом тем, как идут дела в их бизнесе, личной и семейной жизни. Ценность таких встреч велика, потому что руководители высокого ранга часто чувствуют себя «одинокими на вершине». СЕО бывает трудно открываться другим людям, потому что они опасаются, что информация может быть использована против них. На большинство советов у них выработан иммунитет, но они открыты для обмена знаниями и опытом.

Для форума необходимо выполнение трех условий. Первое – это конфиденциальность. Все, что обсуждается на форуме, не выходит за пределы круга допущенных к участию людей. Второе условие – приверженность. Если для тебя важна эта группа, ты приходишь, и никакие уважительные причины не позволяют тебе пропустить встречу. Конечно, может случиться форс-мажорная ситуация, но когда ты предан группе, это стимулирует ее общее развитие. И третье условие – сотрудничество. Ты открыт, ты делишься, с тобой делятся, все это происходит на равных. Никто никем не руководит. Мы действительно сообщество равных, и люди ставят это выше своих официальных должностей. На мой взгляд, эти черты делают наше сообщество уникальным.

Что ты лично для себя получаешь от членства?

Я уже извлек массу пользы из своего членства, и продолжаю получать. Во-первых, знакомство с удивительными людьми. Не знаю, была бы у меня еще такая возможность встретиться с поистине уникальными людьми из разных сфер бизнеса, с разной историей и опытом, разными трудностями в жизни, и все они что-то дали мне – идеи, вдохновение. Во-вторых, я получил много важных уроков и озарений. Например, меня очень привлекает индийская философия, я серьезно увлечен ею, но лишь благодаря YPO я узнал о ежегодном недельном семинаре Академии Веданты. Основатель этого института Свами Партасарати сам преподает там, это сертифицированное учебное заведение с трехлетним университетским курсом изучения философии Веданты. Нас пригласили на одну неделю, и мы, как все остальные студенты, вставали в 4 утра, ходили на все занятия. Это был очень мощный трансформирующий опыт.

После этого я сделал подарок жене, отправив ее на такой же семинар, и она тоже пережила трансформацию. Мы понимаем, что только-только начинаем получать знание и понимание.

А у этого знания есть практическая ценность?

Конечно! Пожалуй, первое и самое простое, что я понял о жизни – если ты любишь свою работу, у тебя, фактически, нет работы, а только удовольствие и страсть. И жизненный принцип большинства — изнурять себя пять дней в неделю, потом кое-как пытаться расслабиться на выходных и снова убиваться пять дней – это просто смешно. Как говорит Свами Партасарати, мы должны с нетерпением ждать понедельника, а не пятницы. Надо радоваться, когда начинается рабочая неделя: «Слава богу, вот и понедельник!» Это был очень интересный урок для меня.

Другое понимание касалось взаимоотношений. Свами дает занятные примеры отношений в парах, как люди постоянно чего-то ожидают друг от друга, орут друг на друга, а потом разводятся. Он говорит без обиняков: «Вот ты развелся с женой, а она встретила другого — того, кто ее полюбил и считает ее лучшей женщиной на свете». То есть не существует объективных причин считать, что твоя жена была плохой. Ты расстался с ней, а кто-то благодарит небо за такой подарок. Значит, надо заглянуть в себя. Какая была субъективная причина? Что тебе мешало? А после этого надо научиться видеть реальные вещи.

Потом Свами сделал милое замечание о своей семье: «Прелесть моей жены состоит в том, что она ужасно надоедлива. В этом ее главная прелесть. А прелесть зимы в ужасном холоде. А прелесть лета – в невыносимой жаре». Когда приходит зима, ты жалуешься на холод, когда наступает лето, ты проклинаешь жару. Когда жена не готовит тебе, даже если ты знаешь, что она не умеет готовить, ты все равно постоянно расстроен. Сфокусируйся на себе, а не на своих ожиданиях. Ты не в силах повлиять на другого человека или изменить его, все это лишь твои представления.

И третий вопрос касается детей. Лучшее образование, которые ты можешь дать своим детям, – это быть им примером. Не надо их поучать, покажи им пример. И не удивляйся: если ты не проводишь время с детьми, не занимаешься ими, не общаешься, то им не будет до тебя никакого дела. Не спрашивай, откуда у ребенка заниженная самооценка, если ты каждый день ему талдычишь: «Сядь прямо, ешь правильно. Не шуми. Не бегай. Застегнись». Ты сам создаешь проблемы, с которыми твои дети будут сталкиваться потом в жизни. Пойми это.

Я очень люблю «Бхагават-Гиту», индийский эпос, где главный герой Арджуна ведет битву за свою семью, братьев и сестер. Уже на поле боя он вдруг понимает, что против него сражаются его собственные двоюродные братья. И он спрашивает совета у Кришны, выступающего в роли его возницы: «Как я могу сражаться со своей родней? Моими собственными двоюродными братьями и племянниками?»

Это, кстати, яркая аллегория того, что происходит сейчас в мире, потому что, в каком-то смысле, все люди, которые нам не нравятся, с кем мы враждуем – наши родственники. Я глубоко ушел в осмысление этого вопроса, и это тоже пример того, как YPO может нас стимулировать.

Своими идеями и планами, связанными с трансформацией страховых услуг в моей компании, я также в значительной мере обязан YPO. Помню, как я посетил Всемирную конференцию YPO в Лос-Анджелесе. Среди выступавших были Билл Клинтон, Илон Маск и представитель Virgin Atlantic, который рассказывал о перспективах освоения космоса, и у меня мозг взрывался от осознания того, в какое уникальное время мы живем. Многие называют этот период четвертой индустриальной революцией. Трансформационные процессы настолько мощные, что через 10-15 лет мы не узнаем свою жизнь. Я всегда говорю своим родителям: «Если вам кажется, что меня трудно понять, поверьте, мне будет в двадцать раз сложнее понять моих детей, потому что они будут заниматься совершенно другими вещами». Это было еще одно удивительное осознание, полученное благодаря YPO, как и множество других идей, инноваций, мыслей, которыми мы обмениваемся друг с другом касательно страхования, клиентов и так далее.