Провозгласив свое знаменитое «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут», великий Киплинг явно упустил из виду банковское дело. Ведь деньги подчеркнуто индифферентны к таким разделяющим народы и культуры материям, как национальный менталитет, традиции и государственные границы. Примером тому история некогда колониального гонконгского банка HSBC, за полтора века выросшего в одну из крупнейших в мире транснациональных финансовых корпораций.
Восточные хитрости северного горца
И, конечно, Редьярд Киплинг не мог предвидеть, что мир ухнет в пучину глобализации. Певцу «империи, в которой никогда не заходит солнце» и в кошмарном сне не привиделось бы, как созданный его современником-шотландцем на окраине империи колониальный банк спустя столетие опутает своими «щупальцами» весь свет! Да еще демонстративно переведет свою штаб-квартиру в бывшую метрополию…
Полтора века назад все было значительно проще и яснее. Когда шотландец Томас Сазерленд создавал первый крупный банк в Гонконге, никто не сомневался, что банк во веки вечные останется колониальным и региональным.
Сазерленд, родившийся в 1832 году в Абердине, происходил из древнего, но обедневшего шотландского клана. Отец Томаса умер рано, и мальчика воспитывали дед и бабка по материнской линии. Будучи истовыми кальвинистами, они прочили единственному внуку духовную карьеру. Однако, быстро обнаружив, что у того нет рвения к религиозному служению, пересмотрели свои планы и отправили Томаса на учебу в торговый дом.
Сначала предполагалось послать внука после окончания учебы в Америку, где успел пустить корни и преуспел в финансовых и земельных спекуляциях его дядя. Но судьба вновь внесла свои коррективы. Бабушка вовремя вспомнила о старом знакомом, возглавлявшем круп-ную пароходную компанию, и рекомендовала ему Томаса. Рекомендация сделала свое дело — 17-летнего юношу приняли на службу младшим клерком. Хотя поначалу новоиспеченный «кадр» даже не мог запомнить название компании и смутно представлял, чем он будет заниматься…
Между тем карьера его началась не где-нибудь, а в крупнейшей британской Peninsular and Oriental Steam Navigation Company, или сокращенно P&O. И сегодня это один из лидеров мирового круизного бизнеса. Трудолюбивого и сообразительного юношу руководство компании через два года отправило в восточные колонии — сначала Сазерленд поработал в Бомбее, а затем возглавил представительство P&O в Гонконге. Вскоре в его ведении оказались все транспортные связи между метрополией и главными портами Дальнего Востока, включая единичные китайские и японские портовые города, открытые для западных судов.
Вдобавок к истинно шотландским качествам — обстоятельности и упрямству — Сазерленд с ранних лет открыл в себе еще и прирожденный дар авантюриста. Так что бизнес «по-восточному» — с его почти легализованной коррупцией и неписаными законами — оказался для него вполне комфортным. Выполняя деликатные поручения родного Адмиралтейства, Сазерленд построил в Гонконге доки для британских судов, которые впоследствии стали ядром военно-морской базы. Позже основанная Сазерлендом Hong Kong and Whampoa Dock Company фактически превратилась в основного «застройщика» Гонконга.
Представитель P&O не без оснований рассматривал бурно разраставшийся город-порт как свою вотчину. Летом 1864 года до Сазерленда дошел слух о том, что какие-то финансисты из Бомбея, создавшие там Bank of China, направили своего представителя в Гонконг с целью убедить местных «денежных мешков» войти в дело. Новость Сазерленда откровенно «напрягла». Он и сам подумывал об аналогичном проекте — несмотря на огромный товарооборот, в Гонконге отсутствовали крупные банки, —
но пока не смог «растрясти» местных воротил. На уставный капитал нужно было собрать 5 млн. гонконгских долларов, но собеседники Сазерленда, жестоко конкурировавшие между собой, чисто по-восточному не говорили ни да, ни нет.
Между тем после получения известия о бомбейском эмиссаре в распоряжении шотландца оставалось всего 5 суток — именно столько в те дни добирался пароход из Бомбея в Гонконг. И тогда Сазерленд решился на форменную авантюру:
28 июля 1864 года в гонконгской газете China Mail появилось сообщение о создании «Банковской компании Гонконга и Шанхая» — The Hong Kong and Shanghai Banking Company (HSBC). Список учредителей состоял из Сазерленда и всех его недавних визави. Причем каждый из них точно знал, что никакого согласия на вхождение в дело не давал! Но каждый посчитал, что Сазерленд, видимо, договорился с остальными и волюнтаристски добавил «отказника» в знак своего особого расположения.
Все без исключения учредители банка потом лично благодарили Сазерленда за то, что он не оставил их «за бортом», — но каждый отдельно! Узнать друг у друга истинное положение дел им не позволял восточный деловой этикет — услышать из уст злейшего конкурента, что все согласились, а ты «пролетел», означало бы потерю лица.
Опиум для банкиров
Короче, дело было сделано. Эмиссар из Бомбея отправился домой ни с чем — в Гонконге уже существовал собственный банк, и никаких резонов создавать еще один пока не было.
Позже, конечно, учредители узнали, как «их без них женили». Но возмущаться, устраивать скандал, выходить из правления никому и в голову не пришло: банк сразу же начал приносить миллионные прибыли! А Сазерленд, провернувший эту блестящую операцию, был отозван в Лондон, где возглавил компанию P&O. Закончил свою жизнь Томас Сазерленд, умерший в 1923 году, главой крупнейшей судовой компании в мире, рыцарем Британской империи и депутатом палаты общин.
К тому времени созданный им в Гонконге банк HSBC успел «обрасти» собственной историей и выбился в лидеры — в основном благодаря финансированию английских опиумных поставок в Китай.
Тогда никто не квалифицировал подобный бизнес как нелегальное финансирование наркотрафика. Все было легально, Великобритания «высокоморальной» викторианской эпохи буквально накачивала Китай опиумом в обмен на чай, фарфор и шелк. «Наркофунты» составляли до 70% торгового оборота Гонконга, через который шел товар.
Историки называют и другие причины быстрого взлета HSBC. Во-первых, своего рода «интернационал» в совете директоров, созданный усилиями Сазерленда (сам он отказался возглавить банк, заняв лишь пост вице-президента). Там заседали англичане, немцы, американцы, индийцы — даже норвежцы! Иными словами, представители всех стран, имевших деловые интересы в Гонконге. Во-вторых, поддержка «местных». Банк разместил свои акции среди тогдашней гонконгской бизнес-элиты, обеспечив себе такую поддержку, какой не имел ни один другой банк в Гонконге — все они представляли интересы иностранных акционеров и управлялись из-за рубежа. Третьим фактором успеха была, на первый взгляд, сущая ерунда: вопреки принятой тогда практике, Сазерленд распорядился разместить совет директоров в главном офисе, что позволяло оперативно реагировать даже на самые мелкие проблемы, которые в банковском деле могут быстро обернуться катастрофой.
Кроме того, в 1874 году HSBC осуществил первый в истории Китая публичный заем и быстро стал монополистом в этой сфере. А затем фактически превратился в «госбанк» Гонконга и главный финансовый форпост Британской империи в Юго-Восточной Азии.
В 1941 году, когда над Гонконгом нависла угроза японского вторжения, штаб-квартира банка пере-
ехала в Лондон. Ирония состояла в том, что за полвека до этого именно HSBC сыграл роль финансового локомотива, вытянувшего экономику «проснувшейся» после вековой самоизоляции Японии. Тогда кредиты у гонконгского банка брали не только будущие лидеры японской промышленности, но и само японское правительство. И хотя займы шли в основном на развитие промышленности и строительство железных дорог, японской «оборонке» тоже что-то перепало…
После возвращения в 1946-м в Гонконг банк продолжил свою экспансию, только теперь сфера «жизненных интересов» HSBC охватывала уже не страны, а континенты. В 1955 году тогдашний топ-менеджер банка Майкл Тернер основал «дочку»
в США — HSBC of California, а попутно прикупил два британских банка в Индии. Любопытно, что среди стран Тихоокеанского региона, получивших серьезную финансовую помощь от HSBC после войны, первой стала… Япония. Бизнес есть бизнес.
Финансовая акула в действии
Эта практика — скупать все, до чего дотянутся руки, — доминировала в политике HSDC все последующие десятилетия. В 1980 году она могла завершиться сенсацией, которая стала бы для родины Томаса Сазерленда форменным «разрушением основ». «Колониальный банк» затеял недружественное поглощение одного из столпов британского финансового мира — The Bank of Scotland! О влиятельности последнего говорит тот факт, что банк по сей день выпускает «собственные» фунты стерлингов, имеющие хождение на территории Соединенного Королевства. Тогда сделку остановило британское правительство, но амбиции «гонконгцев» эта неудача не умерила. В том же году HSBC приобрел контрольный пакет в американском Marine Midland Bank, в следующем году основал Hong Kong Bank of Canada, а пятью годами позже — Hong Kong Bank of Australia Ltd.
К тому времени штаб-квартира HSBC в Гонконге переехала в новый небоскреб, спроектированный знаменитым английским архитектором Норманом Фостером. В 1986 году штаб-квартира HSBC в Гонконге, строительство которой обошлось в
5,3 млрд. гонконгских долларов, считалась самым дорогим и высокотехнологичным офисом в мире.
А спустя пять лет, в 1991 году, глобальная экспансия гонконгского финансового гиганта нашла свое нынешнее организационное оформление: банковская корпорация стала одним из учредителей и главным акционером суперхолдинга, дав ему свое историческое название — HSBC Holdings plc. За последующие полтора десятилетия холдинг зарекомендовал себя как настоящая акула: HSBC пожирал все, что попадалось ему на пути.
Достаточно перечислить только «крупную рыбу». Это британские Midland Bank и Marks & Spencer Retail Financial Services Holdings Ltd., аргентинские Roberts S.A. de Inversiones и Banca Nazionale del Lavorno, бразильский Banco Bamerindus, американские Republic New York, Household International и Metris Companies, Inc., французский Credit Commercial de France, турецкий Demirbank, костариканский Banex, тайваньский The Chinese Bank, мексиканская Grupo Financiero Bital, S.A. de C.V., The Bank of Bermuda, крупнейшая финансовая компания Центральной Америки Grepo Banistmo (базируется в Панаме)…
Эта разветвленная глобальная финансовая структура со штаб-квартирой, в 1993 году переместившейся в Лондон, в 2007 году вырвалась на первую строчку банковского рейтинга журнала Forbes (он учитывает многие факторы — не только капитализацию).
Сегодня холдинг формально прописан в Великобритании, и лишь менее четверти объема его финансовых операций приходится на Гонконг.
«Меня зовут Бонд. Джон Бонд»
Корпоративный слоган HSBC в начале нынешнего столетия звучал так: «Ваш мир финансовых услуг» (Your world of financial services). А затем изменился на другой: «Мировой местный банк» (The world’s local bank). В этой смене лозунгов выражена и смена приоритетов. Сегодня HSBC действует именно как «глобальный местный банк» — многие его клиенты в разных странах, приходя в свое отделение под вывеской HSBC, понятия не имеют, что «их» региональный банк имеет какое-то отношение
к далекому Гонконгу.
Начало этой стратегической «мимикрии» положил в 1980-х тогдашний глава HSBC Уильям Первс. Он сам был американцем и хорошо знал психологию соотечественников: средний американец из глубинки будет разочарован, в один прекрасный день узнав, что его «родной» банк, оказывается, является частью транснациональной корпорации, созданной в каком-то Гонконге! Поэтому все приобретения HSBC в то время не только сохраняли самостоятельность, но и действовали под собственными брэндами — привычными для их постоянных клиентов.
Однако время шло, мир неотвратимо «засасывало» в воронку глобализации, и то, что некогда было преимуществом, с той же неизбежностью превращалось в объективный недостаток. Многие клиенты, особенно в Америке, переезжая в другой город, отказывались от услуг HSBC — просто потому, что не знали о существовании его филиалов и отделений, действовавших под другими именами. Кроме того, развивать и продвигать несколько брэндов всегда дороже и труднее, чем один.
Короче говоря, в недрах HSBC назрели реформы. За них засучив рукава принялся новый глава корпорации, носивший характерную фамилию Бонд. Возглавив холдинг в 1998 году, сэр Джон Бонд решил во что бы то ни стало «догнать и перегнать» заклятого конкурента — Citibank.
Главным достижением Джона Бонда стала демократизация, пошатнувшая «британские традиции». Так, при новом главе холдинга все его подразделения (за исключением гонконгского Hang Seng Bank) в обязательном порядке добавили к своим названиям общую аббревиатуру из четырех букв. Это позволило сэкономить на рекламной раскрутке единого брэнда, но, с другой стороны, порой приводило к анекдотичным ситуациям. Например, по свидетельству бывшего CEO HSBC Кита Уилсона, один из постоянных клиентов канадского филиала после поездки в США возмущенно «сигнализировал» банковскому начальству, что «какой-то американский банк украл их логотип»!
Стучать надо чаще!
Одна из самых крупных неприятностей в истории HSBC случилась в 1999 году. Тогда первые полосы мировой прессы облетела сенсация — в Монте-Карло в собственном пентхаусе заживо сгорел банкир Эдмонд Сафра. Его имя пресса уже успела «прополоскать» годом раньше: американский банкир ливанского происхождения, вложивший немало денег в российские ГКО, понес ощутимые потери после дефолта России. В результате незадолго до своей загадочной гибели он выставил на продажу любимое детище — американский банк Republic New York, который сам же и создал. А купить его почти за $10 млрд. собирался как раз HSBC.
И купил — но уже в процессе расследования, в результате которого выплыли скандальные подробности. Оказывается, банкир сначала задохнулся от дыма в ванной комнате, куда, видимо, попытался спрятаться вместе с некоей дамой. А пожар возник не сам по себе — его устроили двое неизвестных в масках, проникшие в здание, до полусмерти избив охранника. Тут же возникла версия «русского следа». Она приобрела особую остроту, когда кстати вспомнили, что куда более громкий и масштабный скандал 1999 года — с Bank of New York и «грязными русскими деньгами» — начался с сигнала, поступившего из того же Republic New York!
В общем, худшей атмосферы для предстоящей сделки трудно было придумать. Тем не менее Джон Бонд не стал ее тормозить, хотя «скелеты в сейфе» банка Эдмонда Сафры еще долго преследовали новых владельцев.
Так, в 2001 году руководство HSBC публично признало, что уплатило $606 млн., чтобы замять судебное дело, возбужденное в 1999 году против некоего Мартина Армстронга — «экономического гуру», чьи «советы» облегчили бумажники японских инвесторов почти на $3 млрд. Именно за означенную сумму простодушные японцы приобрели активы компании Princeton Notes под гарантию того же Republic New York. Так, по крайней мере, инвесторов заверил лично Армстронг, имевший тесные связи с покойным Сафрой. Сам же мошенник, как гласило обвинение, перевел почти миллиард из указанной суммы на собственный счет и на эти деньги активно закупал редкие монеты и прочий дорогостоящий антиквариат. Дело замяли, но, как говорится, осадок остался.
Неприятности для HSBC на этом не кончились. В 2002 году разразился очередной скандал — на сей раз в Испании, где холдинг обвинили в содействии отмыванию денег. Доказательной базой для обвинений стали вскрытые испанской финансовой полицией подозрительные счета ряда видных местных бизнесменов и профессиональных футболистов, открытые в филиале HSBC. «Цена вопроса» тогда составила $2 млн. — именно на столько был оштрафован банк. Правда, и в тот раз скандал удалось замять, списав все на «нерадивость и отсутствие бдительности у местных сотрудников». Да и сумма штрафа для финансового гиганта была несущественной — чего не скажешь о понесенном моральном ущербе.
Но в том же году, едва-едва уладив дела со злополучным Republic New York, HSBC наступил на те же грабли — за $14,2 млрд. купил американскую компанию Household International, с которой также немало намучился. Приобретенная компания специализировалась на ипотечном и потребительском кредитовании, и когда в 2008 году обрушился рынок ипотеки, Household International, сменившая название на HSBC Financial Services, принесла своему новому владельцу убытков на $11 млрд.
2008 год вообще стал для банка драматичным. В Америке это был год выборов, и перед съездом Демократической партии, которому предстояло утвердить единого кандидата от демократов, произошел скандал с экс-губернатором штата Нью-Йорк Элиотом Спитцером. А он поддерживал тогдашнего губернатора — Хиллари Клинтон. «Подставивший» госпожу Клинтон ее предшественник на посту гу-бернатора был замешан в историю с «элитными девочками по вызову». И вскрыли это, как ни странно, сотрудники американского филиала HSBC. Они обратили внимание на подозрительные денежные переводы, проходившие через американский филиал банка. Точнее, подозрительными выглядели названия и местоположение фирм, куда уходили деньги. Руководство банка, наученное горьким опытом, решило все проверить. И быстро убедилось, что фирмы — подставные, после чего оперативно просигнализировало «куда надо». Вслед за подставными фирмами выплыли «отмытые» деньги, за ними на свет божий появился «элитный дамский контингент», и лавина сорвалась.
Трудно сказать, насколько повлиял тот скандал на окончательный выбор делегатов съезда Демократической партии. Но сопернице Обамы эта история очков точно не добавила. И кто знает, как бы развивалась новейшая история Америки, если бы не бдительность сотрудников HSBC.
HSBC Holding plc
- Основана в 1865 году.
- Штаб-квартира — Лондон (Великобритания).
- Штат (2011 г.) — 268 тыс. человек.
- Выручка в 2011 году — $105,8 млрд
Текст и подбор фото: Владимир Гаков
